Объемы кредитования малого бизнеса с начала года сократились почти в 2 раза. Просроченные долги бизнеса перед банками растут, спрос на его услуги падает, и наращивать портфели в таких условиях банки не хотят. Банкиры рассказали "ДП", что происходит с кредитами малому бизнесу и почему этот вопрос становится все более болезненным для российских банков и предпринимателей.
"Мы всегда говорим: банки должны больше кредитовать малый и средний бизнес. Но если сегодня малый и средний бизнес не востребован в стране в силу каких-то причин, если сегодня нет поля деятельности для них, то какой смысл больше кредитовать? Это будут только невозвратные долги. Поэтому, мне кажется, действительно надо идти от потребления: есть потребление - есть спрос, будут деньги. Нет потребления - нет спроса, просто так заливать экономику ради создания искусственного спроса… Мы знаем, чем это заканчивается".
И хотя предприниматели уверяют, что малый бизнес всегда исправнее всего платит по кредитам, сухие цифры говорят об обратном. По данным " ", долг малого и среднего бизнеса (МСБ) перед банками за последний год вырос на рекордные 31,47%. На 1 августа 2015 года доля просроченной задолженности в этом сегменте кредитования достигла 12%. Все больше предпринимателей при всем желании платить по кредиту по существующим ставкам просто не в состоянии.
Больше банковских гарантий
Сейчас все популярнее среди предпринимателей становятся беззалоговые кредиты, банковские гарантии и кредиты на пополнение оборотных средств, отмечает председатель Дмитрий Курдюков. "Малый и средний бизнес умеет считать деньги ничуть не хуже чем крупный. Именно поэтому одним из наиболее востребованных банковских продуктов уже второй год являются гарантии, стоимость которых варьируется в зависимости от вида самой гарантии и обеспечения, но все равно ниже ставки по кредиту", - соглашается Дмитрий Прохоревич.
"Традиционно более 70% кредитов имели своей целью пополнение оборотных средств и покрытие кассовых разрывов. Конечно, сейчас эта доля несколько увеличилась и составляет примерно 80%. Пятая часть от объема кредитов (а не третья, как раньше) приходится на модернизацию действующих производств, автопарков, переоборудование и расширение складских и иных коммерческих помещений", - говорит о том, на что предприниматели берут кредиты в последнее время, Иван Макаров.
"Спрос на кредитование предприятий МСБ никуда не исчез. Поступают заявки, в большей своей части, на кредиты с целью финансирования оборотных средств, а также проектов по расширению или модернизации бизнеса", - говорит Антон Большаков, коммерческий директор региона "Санкт-Петербург Север", заместитель управляющего петербургского филиала .
"Любое кредитование в кризис более рискованно. Просто потому, что снижается спрос конечных потребителей. И здесь не стоит разделять сферы по степени рискованности. Но кризис не является основанием для того, чтобы финансовая сфера, неотъемлемой частью которой является банковское кредитование, брала паузу на это время. Более того, в кризис необходимость в заемных средствах зачастую становится еще более острой. Однако, наравне с поддержкой кредитования сектора МСБ банк должен также более детально анализировать финансово-хозяйственную деятельность заемщиков, обращая первостепенное внимание на перспективы развития конкретного бизнеса в разрезе срока планируемого кредита", - отмечает Антон Большаков.
Рискнуть и нарастить долю
Несмотря на то что глава ВТБ утверждает о невозможности роста кредитования МСБ, его дочерний "ВТБ 24" недавно заявил, что планирует увеличить объем выдачи кредитов в сегменте малого бизнеса в 2016 году почти в 1,5 раза, до 116-117 млрд рублей (по итогам 2015 года банк планирует выдать МСБ 83-86 млрд рублей). Крупные госбанки как раз могут позволить себе рисковать, в отличие от небольших, и у них есть возможность нарастить свою долю в этом сегменте, пока небольшие банки осторожничают и отказывают предпринимателям в ответ за заявки.
Однако на это остается не так много времени: кредитование МСБ начинает оживать вместе со снижением ставок. Кроме того, этот сегмент просел не так уж и сильно на фоне остальных и восстановиться сможет быстрее, уверены банкиры. "В целом сфера кредитования малого и среднего бизнеса все же смотрится лучше, чем некоторые другие направления кредитования. Скажем, в сфере потребительских кредитов спрос со стороны заемщиков по сравнению с прошлым годом упал в 3-3,5 раза", - отмечает Иван Макаров.
"Кроме того, надо понимать, что основная часть снижения выдач по итогам полугодия связана с резким провалом спроса на кредиты со стороны малого и среднего бизнеса в начале года. С июля мы уже наблюдаем тенденцию восстановления как спроса, так и выдачи кредитов. Это связано в первую очередь со снижением процентных ставок по кредитам. В настоящее время заемщикам уже доступно беззалоговое кредитование в форме овердрафта по приемлемым ставкам. Кроме того, активно реализуются различные программы по поддержке потенциальных заемщиков из сферы малого бизнеса", - добавляет он.
Выделите фрагмент с текстом ошибки и нажмите Ctrl+Enter
Прочитав эту главу, вы найдете ответы на следующие вопросы:- можно ли считать деньги таким же товаром, как и то, что на них покупают;
- как определяется стоимость денег;
- каковы основные принципы банковского кредитования;
- что такое ставка рефинансирования и какую роль она сейчас иг рает в России;
- почему добросовестные заемщики платят за недобросовестных;
- как банки оценивают потенциальных заемщиков;
- что влияет на решение о выдаче или невыдаче кредита;
- что такое кредитная история и чем чрьвато ее наличие или отсутствие?
Деньги - это товар
Я знаю многих людей, которые проявляют чудеса творческой настойчивости, прежде чем купить какой-нибудь товар. Сутками сидят в Интернете, читают специализированные каталоги, мучают более осведомленных знакомых, в общем - не жалеют ни сил, ни времени на то, чтобы досконально изучить как можно больше самых разных предложений и, сравнив их, в итоге сделать оптимальный выбор. Оптимальный с точки зрения соотношения «цена/качество».
Удивительно, но, когда дело доходит до финансовых услуг, эти же люди порой «ведутся» на первую попавшуюся на глаза «завлекалоч- ку», иногда - не отходя от прилавка с тем самым товаром, на выбор которого потратили столько времени. И часто теряют деньги, силы, время, хорошее настроение и черт знает что еще, расхлебывая последствия своего скоропалительного решения. Особенно когда дело касается потребительских кредитов.
Почему так происходит? Наиболее распространенный ответ, который я встречал: «Мне трудно разобраться во всем этом». Постойте, но еще недавно вы перерыли горы информации, выбирая, скажем, лучший на рынке жидкокристаллический телевизор, мобильный телефон, музыкальный центр или же самую привлекательную по цене и набору услуг туристическую путевку. А сегодня вы пасуете перед перспективой заняться выбором банка с наилучшим именно для вас кредитным предложением? Как-то не вяжется.
Открою главный секрет: разобраться в особенностях кредитных предложений различных банков совсем нетрудно. Первый шаг, который нужно сделать, - принять для себя основополагающий постулат: деньги могут быть таким же товаром, как и то, что мы на них покупаем. А потому, утрируя, можно заявить, что такое солидное учреждение, как банк есть не что иное, как «финансовая лавка». Его основная задача - подешевле купить деньги и подороже их продать. Когда мы приносим в банк сбережения, чтобы разместить их на депозите, - мы продаем деньги, когда мы берем у банка кредит, - мы покупаем деньги
Узнав, что деньги - это товар, а банк - лавка по продаже этих самых денег, любой дотошный читатель попробует поймать меня на слове «Погодите, получается какая-то неувязка. Вы говорите, что деньги - это товар, который мы покупаем? Отлично. Зачем же возвращать купленный товар? Ведь с кредитом именно так и происходит».
Логичный вопрос. Давайте тогда уточним: получая в банке кредит, мы платим не за деньги как таковые, а за возможность пользоваться ими в течение определенного времени То есть кредит - это услуга, но деньги в данном случае все равно остаются товаром, который имеет свою цену. Ни у кого же не возникает вопрос: «Зачем мы платим турфирме за путевку, если отпуск все равно рано или поздно закончится?» В общем, завершая всю эту софистику, подчеркну еще раз: для понимания сути кредита важно принять для себя тот факт, что деньги в данном случае выступают как товар, который, как и любой другой, можно выбирать исходя из оптимального для каждого конкретного случая соотношения «цена/качество».
Еще по теме Глава 1 Банки и мы: продавцы и покупатели денег, или Почему банк можно сравнить с обыкновенным магазином?:
- Одновременная мобильность продавца и покупателя или мобильный характер самой услуги.
Тенденция по уменьшению числа действующих банков во всех федеральных округах, которая наблюдается уже на протяжении нескольких лет, вряд ли исчезнет в этом году. Только за 2010 год почти два десятка кредитных организаций были реорганизованы в связи с поглощениями и слияниями.
За прошлый год число игроков банковского рынка сократилось на 46 единиц. Как следует из отчета ЦБ РФ о развитии банковского сектора и банковского надзора, за обозначенный период у 28 кредитных организаций были отозваны лицензии, 19 банков были исключены из книги государственной регистрации в связи с реорганизацией в форме присоединения или другими словами из-за слияний и поглощений, а появилась всего 1 новая кредитная организация. И в этом году ситуация вряд ли изменится в лучшую сторону, число банков может продолжить сокращаться из-за необходимости двукратного повышения минимального уставного капитала. Но масштабной волны слияний и поглощений по этой причине в рейтинговом агентстве «Эксперт РА» не прогнозируют.
«Препятствовать этому может с одной стороны высокая (для маленького банка) стоимость качественного Due diligence, с другой – принципиальная важность доступа клиентов к руководству банка, потеряв которую клиенты задумаются о смене кредитной организации», – говорит Марина Мусиец, ведущий эксперт отдела рейтингов кредитных институтов рейтингового агентства «Эксперт РА».
По ее словам, при слиянии и поглощении банков обычно преследуются две цели: повысить устойчивость бизнеса за счет диверсификации активов и пассивов и увеличить рентабельность за счет снижения издержек и укрепления конкурентных позиций.
«Снижение издержек достигается за счет централизации бэк-офиса, риск-менеджмента и унификации технологий работы фронт-офиса. Укрепление конкурентных позиций и, как следствие, рыночной доли объединенного банка повышает возможности лоббирования его интересов в госорганах. Кроме того, чем крупнее и надежнее финансовый институт, тем дешевле для него становится стоимость ресурсов, что напрямую ведет к росту рентабельности», – уверена Марина Мусиец.
Как показывает практика, самые большие покупки совершают государственные банки. «С учетом того, что государство занимает существенную роль в банковском секторе, многие покупки/продажи имеют политическую подоплеку. Более того, ряд слияний и поглощений (в том числе покупка ВТБ долей Банка Москвы) является прямо санкционированными государством», – рассказывает эксперт.
Нельзя не отметить, что отечественные банки проявляют интерес не только к покупке российских дочек иностранных банков, но и к их заграничным дочерним компаниям. Так, приобретает 100% Volksbank – восточноевропейского подразделения австрийской банковской группы OVAG. И как пишет газета Ведомости, в дальнейшем Сбербанк планирует с помощью Volksbank приобретать и другие банки.
В завершении можно лишь добавить, что для конечных потребителей банковских услуг процесс консолидации кредитных организаций несет в себе как минусы, так и плюсы. С одной стороны – это уменьшение конкуренции, а, следовательно, и возможности выбора. А с другой стороны, по словам Марины Мусиец, у объединенного банка есть возможность получать пассивы дешевле, значит другим участникам рынка, не желающим жертвовать своими позициями, придется работать с более низкой процентной маржой. А это подразумевает под собой, в том числе, снижение ставок по .
Создать новое производство из-за девальвации стало намного труднее
Создать новое производство из-за девальвации стало намного труднее: отечественного оборудования нет, а импортное подорожало в разы. Короткие займы помогают лишь пополнить оборотный капитал. Где взять длинные деньги?
Недавно правительственные чиновники озвучили идею создать отраслевой банк легкой промышленности, возможный кандидат — Россельхозбанк. И хотя для перезапуска отрасли заявленный объем ресурсов недостаточен, идея создания института развития очень своевременна.
Создание отрасли vs точечные вливания
Легкой промышленности в России, по сути, нет. Есть отдельные предприятия, которые изготавливают какие-то ассортиментные позиции. Однако о полном цикле производства разнообразной одежды и обуви говорить не приходится. Легкую промышленность надо фактически создавать с нуля. Для достижения этой цели требуется масштабная инвестиционная программа. Она должна предусматривать в том числе и создание предприятий по производству сырья и комплектующих для швейных и обувных фабрик.
Для создания обувных и швейных фабрик требуются кредиты на 10-12 лет. Еще более длинный инвестиционный цикл у проектов организации производства оборудования и технологической оснастки для отрасли. Сейчас же средний срок кредитования в легкой промышленности составляет не более двух-трех лет.
Частные банки не могут дать такие длинные кредиты, так как многие финансовые организации сейчас чувствуют себя не очень комфортно. Рынки иностранного фондирования для них закрыты — отчасти из-за санкций, а в большей степени из-за девальвации. В текущей ситуации за кредитование отрасли может взяться лишь банк или инвестиционная компания с финансовой подпиткой от государства. А какая именно структура, какой именно госбанк будет этим заниматься, по большому счету не так уж важно.
Конечно, если мы говорим о разовых вложениях в отдельные предприятия, как было до последнего времени, о точечной поддержке, тогда банк не нужен. Однако, если вопрос ставится более глобально и речь идет о создании отрасли, тогда без института развития не обойтись.
Оборотная сторона девальвации
Россия — огромный рынок сбыта для товаров легкой промышленности. Нас более 140 млн человек, каждому нужны рубашки, носки, сапоги, куртки и т.д. Все это можно производить в стране, а не покупать за валюту, так что у отрасли колоссальный потенциал.
Но на легкую промышленность до сих влияет много отрицательных факторов. Как ни странно, к ним относится и девальвация. Да, она дала серьезное ценовое преимущество, новые возможности, но только тем компаниям, у которых уже есть действующее производство, необходимое оборудование, все процессы налажены и есть доступ к местному сырью. Выигрыш этих компаний существенный. Но вот создать с нуля новое производство из-за девальвации стало намного труднее: отечественного оборудования нет, а импортное — подорожало в разы.
Так, из-за непрерывного роста курса доллара мы свой производственный инвестпроект пересчитываем каждый месяц. В таких условиях, когда валюта нестабильна, не так просто начинать строительство новой фабрики. В том числе и по этой причине мы уже действующее предприятие, которое полностью укомплектовано оборудованием, где все процессы и технологии уже отлажены.
И все же от планов по запуску нового производства с нуля не отказываемся. И потому внимательно следим за инициативами правительства по поддержке отрасли. С прошлого года государство предоставляет субсидии покупателям сырья и станков для легкой промышленности. Некоторые фабрики уже получили такую помощь. Не исключено, что и мы в этом году обратимся за такой поддержкой.
Длинный цикл и жесткая сезонность
Не скрою, нам, как и другим крупным игрокам обувного рынка, несколько проще получить банковское финансирование, чем, например, компаниям среднего бизнеса и региональным предприятиям. Банки более охотно кредитуют действующий бизнес, у которого есть большие масштабы, стабильный объем сбыта, собственный оборотный капитал и активы. Правда, преимущественно это короткие займы на пополнение оборотных средств. Понятно, что таких объемов и усилий даже десятка крупных компаний для оживления отрасли мало. Нужны сотни новых инвесторов, создание фабрик с нуля.
Перезапуск отрасли невозможен без специального института развития, понимающего особенности легкой промышленности. В чем состоит специфика? Прежде всего это длинный цикл окупаемости проектов — от семи-десяти лет. Еще один важный момент — жесткая сезонность, которая влияет и на характер работы обувных производств. Кроме того, ассортимент обувных фабрик формируется по коллекционному принципу: каждый сезон на 100% новая коллекция. Если речь идет о запуске новых производств с нуля в легпроме, то проекты в этой сфере не вписываются в нормативы финансирования, которым следуют банки в настоящее время. Появление же отраслевого банка, который будет учитывать специфику легпрома, поможет преодолеть эти препятствия.
Капля в море
Создание банка — логичное решение. Однако при текущем объеме финансирования легкой промышленности оно теряет смысл. Так, в 2015 году на легпром были выделены субсидии в размере более 1,8 млрд руб., предполагаемый объем финансовой поддержки на 2016 год (субсидия на компенсацию части затрат по кредитам на оборотные средства) — 800 млн руб. Такой объем ресурсов на развитие отрасли — это капля в море. Так, на создание одной обувной фабрики с объемом выпуска 500 тыс. пар обуви в год требуется не менее 500 млн руб., и это только капитальные вложения, без учета закупки материалов, комплектующих и т.п. А России, чтобы увеличить объемы производства на 100 млн пар и полностью «покрыть» среднеценовой сегмент, в котором как раз отечественная обувь и может быть конкурентоспособной, нужны не менее 200 таких фабрик. Если говорить не о помощи отдельным компаниям, а о перезапуске целой отрасли, то нужна сумма на порядок больше.
Корпоративные венчурные фонды уже зарекомендовали себя как эффективные инструменты финансирования высокотехнологичных разработок. Однако в этом отношении России до Запада всё ещё далеко. По данным исследования Клуба директоров по науке и инновациям, общий объём венчурных фондов при российских корпорациях оценивается в 17 млрд. рублей (российский рынок венчурных инвестиций в целом – 62 млрд. рублей).
Радует то, что в ушедшем году активность корпоративного венчура повысилась за счёт компаний финансового сектора. Пионером можно считать банк «Тинькофф Кредитные Системы» Олега Тинькова, создавшего в июне прошлого года подразделение Tinkoff Digital для финансирования проектов в области интернет- и мобильных технологий. Тогда же, летом, стало известно и о запуске венчурного фонда «Лайф.Среда» при финансовой группе «Лайф». Инвесторы «Лайф» обещали начать выдавать стартапам по 1 млн долларов и набрать в портфель не менее десяти проектов. На сегодняшний день «Лайф.Среда» профинансировала шесть проектов, связанных с разработкой перспективных финансовых сервисов.
«Сбербанк» объявил о запуске венчурного фонда на 100 млн долларов, управлять которым будет компания «Тройки Диалог», причём впоследствии объём вложений в фонд планируется расширить до 500 млн долл. О конкретных стартапах, получивших поддержку банка, пока неизвестно. Cвой венчурный фонд в конце февраля открыл «Промсвязьбанк», который хочет поддержать 50-70 предприятий в ближайшие два года. Общий объём фонда – 300 млн руб.
Очевидно, в первую очередь создавать венчурные подразделения банки подталкивает отнюдь не банальное желание заработать. Вложения в венчур, по сравнению с общими объёмами активов финансовых гигантов, слишком малы. Скажем, ТКС-банк – на момент проведения road show (ноябрь 2012 года) в преддверии IPO – был оценён в 2 – 2,2 млрд. долл., на этом фоне запланированные на венчур 20 млн долл. выглядят не таким уж серьёзным вложением. Для сравнения: о своих глобальных планах по созданию венчурного фонда заявлял и «Газпром», не исключая, что к 2016 году его объём возрастёт до 20 млрд. руб.
Скорее всего, российские банки решили попробовать инвестировать в экосистему вокруг себя, как это делают технологические корпорации. Скажем, Microsoft Seed Fund поддерживает приложения для Windows Phone 8, чтобы продвигать свою платформу. Возможно, новыми приложениями банки хотят завлечь дополнительных клиентов. А раз привлечь стартапы кредитованием банки не могут (слишком велики риски невозврата), почему бы не попробовать венчурный сценарий? Это отличный вариант «купить» работающие проекты, которые банки, как достаточно неповоротливые корпоративные структуры, не могут создать в собственных разработческих подразделениях.
Ещё один мотив – хедхантинг. В довольно консервативных банковских институтах вероятность появления свежих идей существенно меньше, чем на открытом рынке. Потому, скорее всего, проинвестированная и купленная банком разработка будет «лучше», чем разработанная собственными программистами. Не факт, что качественнее, но точно актуальнее и креативнее, так как штатные айтишники куда чаще делают свою работу на «отстань».
Созданные корпоративные фонды планируют инвестировать в проекты ранних стадий, и лишь «Лайф.Среда» поддерживает проекты любого уровня. Когда в России сложится рынок выращенных сервисов, скорее всего, при банках появятся фонды следующих стадий, считают эксперты. «Пока по-настоящему сформировавшихся в коммерческий продукт финансовых мобильных и интернет-сервисов – по пальцам сосчитать, – считает Кирилл Рубинштейн, руководитель интернет-сервиса Smartnut/ГК NAUMEN, – и потому пока все проекты в этой области «на руках» у посевных инвесторов и инвесторов раунда A, даже не B. Соответственно в качестве стратегов банкам выступать ещё рано – стадия выходов венчурных фондов ещё не настала».
К чему приведёт конкуренция между «классическими» венчурными фондами и корпоративными подразделениями за e-commerce проекты ранних стадий, покажет время. Пока же очевидно, что их предложения для стартапов могут быть привлекательнее только за счёт возможностей от работы именно с банком. Потому в банковские фонды стоит идти стартапам в области интернет-бухгалтерии, учёта личных финансов мобильных систем оплаты. За счёт того что у этих проектов целевые клиенты те же, что и у банков (независимо от b2b или b2c), разработчики могут получить больше возможностей в плане тестирования технологий на той огромной аудитории, к которой имеют доступ банки.
«Я бы вполне мог поставить появившиеся при банках фонды в один ряд с нашим фондом Intel Capital; речь идёт о тех же инвестициях ради технологий – говорит Вадим Сухомлинов, руководитель стратегического развития бизнеса Intel в России и странах СНГ. – При этом, как мне кажется, серьёзного соперничества за проекты между банковскими и корпоративными венчурными фондами не будет. Скорее, наоборот – появление новых игроков открывает для венчурных инвесторов возможности соинвестирования, на рынке сегодня это ощутимый тренд».
