Древнегреческий математик, физик, изобретатель и инженер-самоучка из Сиракуз сделал массу открытий в геометрии и гидростатике. За отсутствием во времена Архимеда желтой прессы и журнала «Популярная механика» про него не писали статьи, а слагали легенды, с переменным успехом причисляя то к богам, то к сумасшедшим. Его современников можно понять. Мужчина, который с помощью солнечных зайчиков воспламеняет вражеские корабли, открывает закон объема, лежа в ванной, и голым бегает по улице с криком «Эврика!», наводит на мысли о состоянии психического здоровья. В то время как другие сходили с ума по женщинам в тогах, войнушкам и Олимпийским играм, Архимед фанател от математики, забывая про еду и сон из-за уравнений. Одной из одержимостей грека было число пи (если назовешь первые двадцать цифр после 3,14, можешь считать себя гением и перестать здороваться с глупцами). Он был настолько увлечен расчетами формулы на песке, что не заметил, как римские солдаты взяли его родной город Сиракузы. Когда легионер подошел к нему и наступил на чертеж, Архимед закричал: «Не трогай моих кругов!» В ответ на это враг заколол его мечом.
Достаточно вспомнить тот факт, что Ньютону на голову упало яблоко, чтобы начать сомневаться в адекватности гения и понять тех людей, которые при жизни считали его одержимым. Человека было опасно звать в гости: он тут же начинал разбирать вокруг себя мебель, сверлить дырки в стене, чтобы понаблюдать за лучами солнца, и рассматривал под лупой хозяйский обед и передник жены. Неудивительно, что друзей у него было немного. В 1665 году в Англии свирепствовала эпидемия чумы, и Ньютон решил укрыться от нее в родном Вулсторпе. Перед отъездом в деревню он приобрел стеклянные призмы, чтобы «произвести опыты со знаменитыми явлениями цветов» (видимо, вполне заурядное хобби). Вооружившись ломом и стеклянной призмой, он проделал дыру в ставне темной комнаты и первым в истории получил изображение в виде полоски семи чередующихся цветов - радугу. Опустим историю о том, что позднее он хотел наложить на свет музыку, и просто поаплодируем одержимости.
Человек, чье имя стало синонимом рок-музыки. И этот титул звучит покруче президентского. В 2009 году журнал Time назвал Хендрикса величайшим гитаристом всех времен: на музыкальном олимпе у него не меньше заслуг, чем у Моцарта. В 15 лет, после смерти матери, Джими купил себе первую акустическую гитару и перестроил ее под левую руку, так как был левшой. Он не знал нотной грамоты и подбирал мелодии на слух, но именно в этого развязного самоучку вселился «бес струн», и его больше нельзя было остановить. Гитара и женщины (именно такая последовательность) - единственное, что волновало Джими. И если вторыми он время от времени наслаждался без разбора, первой доставалась самая дикая страсть: он играл на гитаре зубами и локтями, забрасывал ее за спину и даже не раз поджигал во время выступления. Несмотря на вакханалию, которую одержимый рокер творил на сцене, именно его называют первым музыкантом в истории, «открывшим феномен электрогитары как самостоятельного инструмента». Мастерски исполнять рок-баллады он умел даже на расстроенных моделях, постоянно экспериментируя со звуком.
Основоположник современной космонавтики, гений аэродинамики и ракетостроения и один из самых продвинутых и крутых ученых своего времени был абсолютно глухим. В десять лет, будучи обычным сельским пацаном, Костя переболел скарлатиной и почти полностью потерял слух. Когда закрывается одна дверь, обязательно открывается другая. Как писал сам Циолковский, в этот момент он почувствовал «проблески серьезного умственного сознания», начал самостоятельно учиться и растить в себе гения. Переехав в Москву, он еле сводил концы с концами: «Питался одним черным хлебом, не имел даже картошки и чаю. Зато покупал трубки, ртуть, серную кислоту и химические реактивы для опытов». (Ты еще жалуешься на кризис, мизерную зарплату и старый «бумер»?) Даже жену Циолковский выбирал из практических соображений: «Чуть старше шестнадцати лет, и лишь бы не мешала работать». О свадьбе вспоминал радужно: «В день венчания купил у соседа токарный станок и резал стекла для электрических машин. Напился только венчавший поп». Единственное, от чего фанател ученый, так это от космоса. Он грезил полетами на звездолетах к далеким планетам, расселением человечества в Солнечной системе и превращением людей в разумные «животно-растения». Одним словом, Рэй Брэдбери и Джордж Лукас отдыхают!
Пока ты собираешься с духом, чтобы вкрутить лампочку, вспоминаешь «Отче наш», когда на горизонте шарашат молнии, и с видом доки поднимаешь рычажок на пробках типа «автомат» - ученые вроде Николы Теслы вставляют пальцы в розетку. Живи Тесла в наше время, эксцентричные выходки миллионера, живущего на Манхэттене, не сходили бы с первых полос передовиц. «Мистер Мозг», как называли его друзья, слыл настоящим фриком: больше всего на свете он боялся микробов (поэтому всегда ходил в белоснежных перчатках), был одержим личной гигиеной, ненавидел жемчуг (мог попросить выйти из комнаты женщину, которая имела неосторожность надеть подобное ожерелье) и спал только два часа в сутки (все остальное время занимали опыты с молниями и током).
Еще один гений-самоучка с обостренным чувством прекрасного и травмированной психикой. Художник родился через год после того, как на свет появился и почти сразу умер его брат, которого изначально и назвали Винсентом. «Добрые родители» каждую неделю водили Винсента второго на кладбище - к надгробной плите с его собственным именем! Исследователи жизни Ван Гога считают этот факт одной из главных причин проявления в будущем безумия. Всего за семь одержимых живописью лет он создал около тысячи рисунков и почти столько же картин, обожал рисовать ночью при свете свечи, сходил с ума по желтому цвету и соломенной шляпе, был большим оригиналом по части подарков (отрезал мочку уха в качестве презента любимой проститутке) и в порыве безумия пару раз съедал самое дорогое - все свои краски.
Любите ли вы животных так, как любил их Дарвин? Ученый, помешанный на поисках механизма эволюции, не обделил трепетным вниманием ни одну тварь дрожащую и с одинаковым обожанием относился к повадкам «мимимими котиков» и червяков. За последними Дарвин следил особенно тщательно, пытаясь выяснить, какие чувства «дождевые» сохранили в процессе эволюции. Он играл на рояле, чтобы выяснить, есть ли у них слух; брызгал духами, чтобы проверить обоняние; демонстративно жевал табак, чтобы уловить искорки червивого сознания. Ничего! Червяки оставались глухи, немы, слепы и непреклонны. Единственное, что обнаружил ученый, - признаки социальности: «подопечные» частенько ложились рядом друг с другом.
Одно имя Эдгара По наводит на нас благоговейный трепет, а перед глазами тут же пролетают ворон, маятник, толпа голов и все ужасы школьной программы по литературе… Кажется, что на этом месте ты должен проснуться в холодном поту, как вдруг понимаешь, что давно не спишь. А-а-а-а! Основоположник жанра детектива и прародитель научной фантастики - самая мрачная душа в мировой литературе. Трагические события и неудачи рифмуются в его биографии, как строчки из «Мореллы», «Лигейи» и «Падения дома Ашеров»: богатство и нищета, любовь и смерть, семейный особняк и ночлежки, баснословные заработки и кончина в канаве. Даже в самые счастливые моменты По никогда не писал «светлой» прозы и был насквозь пропитан человеческими страданиями, конфликтами, бреднями и муками. Он обожал ставить психологические опыты над собой и другими и истязать душу. Кажется, что, открывая любое его произведение, мы до сих пор чувствуем себя частью этого эксперимента длиной в жизнь.
Сложнее сказать, кем этот гений не был и что он не изобрел. Пулемет? Он! Акваланг? Тоже он! Автомобиль? Точно не он! Нет, он! А еще танк и золотое сечение. Всю свою жизнь да Винчи сокрушался, что у него нет крыльев, и был буквально одержим идеей полета, причем настолько, что не мог уснуть по нескольку суток, пока ему на ум ни приходило новое воздушное изобретение. Например, средневековый вертолет изо льна, пропитанного крахмалом, который приводили в движение четыре человека и пружина. Или крыло летучей мыши, оказавшееся прототипом дельтаплана; воздушный корабль - прообраз дирижабля. Или как тебе такое пророчество во славу парашютистов: «Если у вас есть достаточно льняной ткани, сшитой в пирамиду с основанием в 12 ярдов (примерно 7 м 20 см), то вы сможете прыгать с любой высоты без всякого вреда для своего тела»?
За этой модной нынче бородой и соболиными бровями скрывается самая культовая фигура 1990-х. Величайший математик-бессребреник - единственный российский академик, который входит в десятку ныне живущих мировых гениев. Исследование гипотезы Пуанкаре, над которой бились все ученые мира, он провел на свои скромные средства, а впоследствии наотрез отказался от многомиллионных грантов за разгадку формулы вечности. Позднее ученый абсолютно искренне и самоуверенно признавался (и это одно из самых крутых высказываний, которые мы когда-либо слышали): «Я знаю, как управлять Вселенной… Зачем же мне бежать за миллионом?»
«Великая битва за динозавров». Название на заметку Спилбергу в качестве сиквела очередного «Парка юрского периода» или братьям Запашным для новой программы. В реальности за блокбастерским именем скрывается война двух великих палеонтологов: Эдварда Копа (из Академии естественных наук в Филадельфии) и Отниела Чарлза Марша (из Йельского университета). Кто бы мог подумать, что дотошные любители старины, профессора и интеллектуалы устроят настоящую «костяную войну», полную интриг и заговоров, покруче, чем в фильмах Финчера. Одержимые динозаврами палеонтологи с 1877-го по 1892-й конкурировали друг с другом в поиске ископаемых, прибегая для этого к взяточничеству, кражам и даже уничтожению ценных костей, лишь бы те не достались конкуренту. В попытке достичь палеонтологического превосходства некогда состоятельные «охотники» обанкротились в пух и прах, но нездоровый азарт и одержимость принесли свои плоды: Коп и Марш открыли не менее 142 новых видов динозавров.
Одержимый художник, писатель и ученый, который в укромной каморке возомнил себя богом на земле (звучит грозный смех), - образ, на который не раз покушались в кино и литературе. Главное действующее лицо фантастического романа Мэри Шелли «Франкенштейн, или Современный Прометей» затесалось в эту нескромную компанию реальных гениев неслучайно. Вряд ли в истории можно вспомнить более сумасшедшего и талантливого естествоиспытателя, который решил излечить мир от его главной «болезни» - смерти. Для тех, кто в танке: Франкенштейн - не имя монстра, собранного, как лоскутное одеяло, из фрагментов тел, а фамилия его творца. Старая экранизация ленты про одержимого социопата с амбициями уже порядком набила оскомину, но тут подоспел новый триллер - «Виктор Франкенштейн». Одним театром ужасов создатели не ограничились. (Спойлер! Монстр в картине далеко не один.) Под покровом ночи в черном-черном городе поднимают куда более фундаментальные вопросы: кто мы вообще такие? Откуда мы пришли? Куда идем, когда умираем? Можно ли предотвратить или обратить вспять смерть? К слову, отличная возможность сходить в кино (с 26 ноября) вместе с лучшим другом. Главным «сообщником» Франкенштейна становится его друг и помощник Игорь, который не только поддерживает ученого, но и, когда нужно, вставляет ему мозги на место.
К сожалению, может иметь не только приятные, но и неприятные последствия. Но если знать, как вовремя и правильно расставить акценты, можно достичь позитивного результата. Как это сделать, как заставить одержимости идеей работать на вас? Об этом наш следующий материал.
Головой командующие
На самом деле идея-фикс – медицинский термин , которым обозначают психическое расстройство, связанное с одержимостью идеей. Человек полностью отдается на осуществление своей мечты, забывая обо всем вокруг. Иногда это приводит к удивительным открытиям в смежных областях. Так, одержимость идеей найти средство от глухоты, помогло Беллу изобрести телефон. С другой стороны, идея-фикс может привести к плачевным последствиям. Ужасам Второй мировой войны мы благодарны Гитлеру, у которого была одержимость идеей мирового господства по расовому признаку.
Отрицание реальности
Идея-фикс способна исказить реальность. Известны случаи, когда люди настолько пытались выдать желаемое за действительное, что физически ощущали признаки реализации своей идеи. Например, известны случаи ощущения женщинами беременности, когда ее фактически не было.
Сегодня идея-фикс легко внедряется через средства массовой информации, которые умело управляют эмоциями читателей и зрителей. Информация обычно подается через авторитетных лиц или простых, но крайне искренних людей. Стоит вспомнить одно только отчаянное желание женщин похудеть, которых некоторым навсегда подорвало здоровье, а отдельных даже лишило жизни. У мужчин тоже есть типичная разрушительная идея-фикс, которая приводит к плачевным результатам. Например, желание иметь безумно огромные мышцы толкает их на бездумный прием стероидов. В результате они непоправимо разрушают свое тело.
Сторона успеха
Однако идея-фикс может давать и позитивные последствия. Яркой иллюстрацией является пример английского поэта Уильяма Батлера Йетса, который за свою поэзию был удостоен Нобелевской премии. Вдохновением поэта более пятидесяти лет была английская революционерка Мод Гонн. Он неоднократно признавался ей в любви и звал замуж, но постоянно получал отказ. И даже решение жениться на ее дочери тоже не было воспринято. Эта идея-фикс фактически разрушила личную жизнь поэта, но дала ему прожить яркую творческую жизнь.
Англичанина, астронома Уильяма Гершеля-старшего сестра кормила с рук, потому что он не желал отвлекаться от своих исследований на такую банальность, как прием пищи. Зато исследования явили миру такие открытия, как двойные звезды, планета Уран, инфракрасные лучи.
Успешные люди рекомендуют не отказываться от идеи-фикс, так как именно она приведет вас к успеху. Если вы постоянно думаете о то, что вас увлекает, вы наполняетесь творческой энергией. Далее вы эту энергию направляете на реализацию своей идеи, что дает плодотворные результаты. Это снова наполняет вас радостью достижения цели, снова наполняя энергией. Правда, в некоторых случаях люди настолько одержимы, что забывают даже о своем здоровье.
Очень важно соблюсти этот баланс, когда одержимость идеей (идея-фикс) из созидательной плоскости переходит в деструктивную, и вовремя удержаться на плаву.
Перечитывая книгу Зига Зиглара «До встречи на вершине» , я наткнулся на хорошее сравнение, полностью применимое ко всем сферам жизни, в том числе и к .
Лично у меня бывает, что я начинаю переключаться с одного проекта на другой, стараясь погнаться за двумя зайцами, хотя даже народная мудрость гласит, что так делать нельзя.
Зиглар в своей книге приводит пример обычной линзы и солнца. Всем известно, что проходя через линзу, солнечный свет увеличивает свою энергию в несколько раз, таким образом можно разжечь пламя.
Так вот, если не сосредоточить эту энергию на одном месте, то никакого пожара не получится, возможны лишь короткие вспышки дыма. Так же это работает и применительно к людям, к нашим целям. Стоит только начать рассеиваться на кучу дел и эффективность значительно падает.
Одержимость идеей
Кроме того, чтобы показывать действительно хорошие результаты, нужно быть полностью одержимым и преданным своей идее, точно знать что делаешь и что хочешь получить. В последнее время я все чаще испытываю такое чувство и это действительно работает.
Моя продуктивность труда значительно улучшилась, хотя и времени на онлайн-дела стало меньше, в связи с новыми оффлайн-заботами. Я как-то лучше стал , находить его там, где казалось бы все занято в моем графике. Но, ничего не могу с собой поделать, хочется больше успевать, и увеличивая продуктивность труда.
А ведь это следствие моей конкретной направленности на реализацию одного проекта, та самая одержимость делом и огромное желание добиться в нем успехов. Не скажу, что я совсем не слежу за другими делами, естественно, что я им так же уделяю некоторое время, чтобы не пускать на самотек, но вот основной поток энергии и мыслей работает именно здесь, в этом месте. Ежедневно в голове проскальзывают новые идеи, которые сразу же хочется реализовать, часто эти идеи очень объемные, смотрящие в будущее.
Вместо заключения
Точно знаю, если человек очень чего-то хочет и решительно, стабильно действует в этом направлении, он обязательно это получит. Других вариантов просто нет. Конечно, могут возникать определенные , но они не должны быть поводом для расстройства, отрицательный опыт – это тоже опыт и на пути не могут быть одни лишь успехи. Нет никакой
«Одновременно рушились противоречия, среди которых, не желая в этом сознаться, уже давно бился Кристоф. Ибо, несмотря на то, что он был подлинным художником, он все же часто примешивал к искусству задачи, ему чуждые; он приписывал ему некую социальную миссию. И не замечал, что в нём самом было два человека: художник, который творит, не заботясь ни о каких моральных выводах, и человек действия, рассуждающий и стремящийся сделать свое искусство высокоморальным и общественным. Подчас они ставили друг друга в весьма затруднительное положение. Теперь, когда любая творческая мысль со своим органически присущим ей законом представлялась ему высшей реальностью, он был вырван из рабства практического разума. Разумеется, он, как и прежде, презирал вялую безнравственность своего времени; разумеется, он продолжал думать, что нездоровое, развращённое искусство есть низшая ступень искусства, ибо оно представляет собою болезнь, гриб, растущий на гнилом стволе, но если искусство ради забавы есть проституируемое искусство, то Кристоф всё же не противопоставлял ему пошлого утилитаризма искусства ради морали, этого бескрылого Пегаса , впряжённого в плуг. Высшее искусство, единственно заслуживающее этого имени, стоит над законами и требованиями дня: оно - словно комета, брошенная в беспредельность. Полезна ли эта сила, или кажется нам бесполезной и даже опасной с практической точки зрения, но она - сила, она - пламень, она - молния, брызнувшая с неба; и тем самым она священна, тем самым она благодатна. Блага её случайно могут принести пользу, но истинная ее божественная благодать принадлежит, как и вера, к явлениям сверхъестественным. Она подобна солнцу, от которого произошла. Солнце ни нравственно, ни безнравственно. Оно - начало всего сущего. Оно побеждает тьму вселенной. Таково и искусство.
Отдавшись во власть искусства, Кристоф с изумлением заметил, как возникают в нем неведомые силы, о которых он раньше не подозревал: нечто совсем иное, чем его страсти, его печали, сознательная его душа, - новая незнакомая душа, равнодушная ко всему, что он любил и чем болел, ко всей его жизни, душа радостная, взбалмошная, дикая, непостижимая... Она взнуздала его, ударами шпор раздирала ему бока. И в редкие минуты, когда ему удавалось вздохнуть свободно, он спрашивал себя, перечитывая только что написанное: «Как могло это, вот это, возникнуть во мне?»
Он был одержим умственной лихорадкой, знакомой каждому гению, чужой волей, не зависимой от его воли, «той неизъяснимой загадкой мира и жизни», которую Гёте называл «чертовщиной», и хотя был всегда вооружен против неё, однако нередко ей подчинялся.
И Кристоф всё писал и писал. Целыми днями, неделями. Бывают периоды, когда оплодотворённый дух может питаться исключительно собою и продолжает творить почти беспредельно. Достаточно легкого прикосновения цветочной пыльцы, занесённой ветром, чтобы взошли и расцвели внутренние всходы, мириады всходов. Кристофу не хватало времени думать, не хватало времени жить. На развалинах жизни царила творческая душа».
Ромен Роллан, Жан-Кристоф / Собрание сочинений в 14-ти томах, Том 6, М., «Государственное издательство художественной литературы», 1956 г., с. 186-188.
Случается так, что всего лишь одна мысль может поглотить наш ум полностью, радикально изменить весь наш жизненный уклад и заставить нас строить всю свою жизнь, исходя из ее ценности, которая в какой-то момент становится для нас абсолютной. Когда такое случается, говорят, что человеком овладела сверхценная идея. Но почему это происходит? Что заставляет нас отложить все остальное на задворки нашей системы ценностей и оставить только что-то одно? И так ли это плохо для человека, ведь одержимость какой-то одной идеей концентрирует наши чувства, усилия в одном направлении, а значит позволяет реализовать наше стремление к цели более эффективно? Так ли это?
Что ж, давайте разберемся, что же это такое —Сверхценная Идея.
Сверхценная идея как психическое расстройство.
Понятие «сверхценная идея» впервые появилось в 1892 году в Германии, когда известный психиатр Карл Вернике, занимаясь изучением различных навязчивых состояний у своих пациентов, столкнулся с необходимостью отделить одни состояния от других. Причина была в том, что пациенты, одержимые различными идеями, проявляли эту одержимость по-разному.
Так, один из пациентов Вернике был свято убежден в том, что его супруга постоянно изменяет. При этом его уверенность строилась на убеждениях, которые не поддавались нормальной логике и с точки зрения обычного человека были совершенно нелепы. Например, увидев свет в окне дома напротив, он убеждал себя в том, что это сигнал жене от любовника о встрече. Ее стремление купить себе новое платье неизменно встречало с его стороны сопротивление, поскольку он был совершенно уверен, что на самом деле это делается для любовника, а когда жена приходила усталая с работы, он уверял себя, что усталость вызвана вовсе не работой, а плотскими утехами.
Другая часть пациентов фиксировались на навязчивых идеях по-другому, сохраняя ясное сознание, способность к адекватной оценке ситуации и нормальному логическому мышлению. Идеи таких людей не казались взявшимися из ниоткуда. Наоборот, мысль или идея, долгое время находившаяся на краю их сознания и имеющая вполне нормальное логическое обоснование, в определенный момент становилась чем-то исключительным, невероятным по важности решающим фактором.
Подобную идею всегда сопровождал мощный эмоциональный отклик, и это сочетание часто приводило к тому, что она начинала занимать доминирующую позицию в сознании, а будучи превосходно логически обоснованной и эмоционально значимой, она побуждала человека к очень активной деятельности по ее реализации. Другим важным признаком было гипертрофированное и даже болезненное преувеличение значения реальных фактов, которые стояли в основе первоначального убеждения.
Но самой важной особенностью состояния, которое было определено Вернике как сверхценная идея, был тот факт, что в какой-то момент она начинала занимать в сознании пациента абсолютно доминирующее положение, подчиняя себе его волю, его стремления, а иногда и всю его жизнь, смысл которой в значительной степени был предопределен этим болезненным умственным предпочтением.
Как появляется сверхценная идея.
Вы очень цените свою работу и страшно боитесь увольнения. В какой-то момент к вам приходит понимание (катарсис), что это увольнение непременно должно быть подстроено другими сотрудниками, завидующими вашим успехам. С этих пор ваша жизнь радикально меняется. Отныне вы придаете значение событиям, на которые раньше не обращали внимания: случайный косой взгляд коллеги, разговор ваших друзей во время перекура в стороне от вас, ухмылка начальника, звонок с неизвестного номера телефона — все это становится звеньями одно цепи, направленной на лишение вас должности. При этом основания для ваших подозрений всегда реалистичные, любое из описанных событий чисто гипотетически может быть частью заговора по отношению к вам, ведь известно, что в жизни такое случается. Если все происходит примерно так, то с большой степенью вероятности вами овладела сверхценная идея.
Отличие сверхценной идеи от других одержимостей.
Карл Вернике
На основании наблюдений за своими пациентами Карл Вернике впервые ввел определение сверхценной идеи, выделив ее как отдельное психическое отклонение. Критериями, отдаляющими ее от другого типа одержимости — сверхценного бреда, было то, насколько идея больного и ее предпосылки понятны окружающим, а также, имеется ли возможность у окружающих убедить человека в ложности его идей или нет. Другими словами, если в основе одержимости лежали реальные факты и пациент оперировал привычной большинству людей логикой, то он страдал сверхценной идеей, а не бредом, в основе которого всегда лежали фантастические предположения. Как нетрудно понять, в основе диагноза, отделяющего одно от другого лежали оценочные суждения окружающих, и именно они определяли границы нормы.
Основные идеи Вернике и сегодня лежат в основе диагностики состояний одержимости и, несмотря на то, что далеко не все психиатры их поддерживают, других четких определений, отличающих сверхценный бред от идеи, не существует.
Как отличить сверхценную идею от других одержимостей — таких, как сверхценный бред и навязчивая идея? На сегодняшний день психиатры говорят о четырех основных признаках, по которым это можно сделать.
Первый критерий — абсолютное доминирование идеи в сознании. Неважно, что происходит в мире: революции, землетрясения… Самым важным для вас будет теоретическая измена вашего партнера.
Второй критерий — сверхценная идея имеет для вас огромную эмоциональную значимость. Какую бы форму она ни принимала, она неизменно вызывает у вас сильную и устойчивую эмоциональную реакцию.
Третий критерий — идеи, которые по вашему мнению лежат в основе одержимости, реально присутствуют в вашей жизни или вашем предыдущем опыте, а реальность означает тот факт, что эти предпосылки реальны с точки зрения окружающих. Так, домовой, постоянно мешающий вам заснуть, таковым признаком никак не является и говорит окружающим о том, что ваша одержимость — бред.
Четвертый признак — критичность вашего мышления. Это значит, что если посторонний человек, использовав некие аргументы, способен убедить вас в ложности вашей идеи, то вы страдаете не бредом, а именно сверхценной идеей.
Здесь следует сделать уточнение — последние два критерия являются как раз признаками, отличающими сверхценный бред от просто идеи, хотя с последним согласны не все психиатры.
Признаки состояний одержимости.
Не секрет, что в бытовых разговорах мы нередко ставим «психический диагноз» своему собеседнику, если с точки зрения логики его позиция не выдерживает никакой критики. В такие моменты чаще всего мы произносим слова «какой же бред!» Мы отлично понимаем, что это выражение — просто метафора, и человеку, который говорит «глупости», едва ли можно всерьез диагностировать отклонение психики. Отсутствие логики далеко не всегда означает наличие сверхценной идеи или бреда, а глупость и неумение мыслить не является признаком психического отклонения. Однако навязчивые мысли и сверхценные идеи вовсе не редкость в нашем мире, другой вопрос — насколько их можно считать психическими проблемами, ведь в отличие от того, что является бредом, здесь все не так очевидно.
Так, например, один из моих знакомых давно и свято верит в существование тайного мирового правительства, которое уже много сотен лет дергает за ниточки руководителей отдельных стран и нещадно эксплуатирует несчастные народы в своих корыстных целях. При этом, как и огромное количество других людей, верящих в подобные вещи, он не обладает реальными доказательствами своей позиции, но убедить его в обратном невозможно, разумные аргументы не действуют, ибо всякий раз решительно отметаются, как незначительные и несуществующие. Казалось бы, если в этом случае использовать два последних критерия, то речь здесь идет о наличии не просто сверхценной идеи, но самого настоящего бреда. И все же, это никоим образом не является ни бредом, ни даже идеей, ибо не выполняются самое первое условие — идея должна полностью доминировать в сознании, и если ваша идея не живет с вами большую часть вашего времени, то и говорить о том, что она является для вас сверхценной, нет никакой возможности.
Из приведенных выше примеров становится понятно, что границы между бредом, навязчивыми и сверхценными идеями весьма расплывчаты и условны, а явления эти очень близки по своей природе. В свете такой расплывчатости границ большое значение приобретают отличия, позволяющие приблизительно провести рубеж между этими понятиями.
Так, если мы говорим о навязчивых мыслях и идеях (диагноз «навязчивая идея»), то их принципиальная особенность заключается в том, что чаще всего они не воспринимаются как свои собственные, но как пришедшие извне. Они не несут в себе цели и при этом склонны к зацикливанию на манер заезженной пластинки. Это весьма мучительное состояние, особенностью которого является явно выраженное желание пациента его устранить. Человек, который никогда не испытывал состояния навязчивой идеи, может отдаленно сравнить это состояние с появлением в голове незатейливой, но очень навязчивой мелодии, от которой никак не удается избавится.
Бред (диагноз «сверхценный бред») чаще всего появляется эпизодами, он захватывает сознание полностью, а основывается это состояние на чем-то, не имеющем место в реальной жизни. В рассуждениях пациента почти всегда отсутствует привычная нам логика, которая нередко заменяется причудливыми паралогическими умозаключениями (ложная логика). Сверхценый бред имеет для человека огромную ценность и воспринимается как нечто, вообще не подлежащее критическому рассмотрению.
Что касается идеи (диагноз «сверхценная идея»), то это очень сильная эмоциональная убежденность в чем-либо, от которой хоть и непросто избавиться, но критическое отношение к ней со стороны пациента все же возможно. Умозаключения, приводящие человека к такой идее, в большинстве случаев основаны на обычной логике и касаются вещей, более или менее относящихся к реальному миру.
Конечно, разделение симптомов этих навязчивых состояний вовсе не означает, что одно не может переходить в другое. Так, сверхценная идея вполне может оказаться этапом на пути к бредовым состояниям (в случае развития бреда так нередко и случается), но это вовсе не значит, что навязчивая идея обязательно переходит в бред. Некоторые психиатры полагают, что навязчивые состояния имеют одну природу и что по сути это одно заболевание, которое просто имеет разные проявления и разные стадии. В качестве примеров они приводят случаи, когда вполне правильная формальная логика и критическое отношение вовсе не исчезали, а успешно ставились пациентами на службу своему бреду. Вот как рассуждал один пациент, который был убежден в том, что является волком-оборотнем. «Я волк, но сейчас я вижу у себя человеческие руки и ноги по причине простого обмана зрения, а невидимость моего истинного облика ничего не значит перед фактом моей истинной природы, которую я ощущаю всем своим существом». Вот так логика становится фрагментом, помогающим объяснить истинность природы бредового состояния.
Сверхценная идея как признак психического расстройства.
В наше время в психиатрии сверхценные идеи рассматривают как признаки целого ряда расстройств психики, при этом для каждого конкретного расстройства характерен свой набор более или менее типичных идей.
В качестве примера можно привестиобсессивно-компульсивное расстройство (невроз навязчивых состояний и навязчивых действий), когда с помощью компульсивно-ритуальных действий пациент стремится предотвратить какое-либо весьма маловероятное событие (нужно 10 раз помыть руки, чтобы не подхватить заразу).
Дисморфофобия — одержимость незначительными дефектами своего тела (пациент не может перестать думать и беспокоится о небольшой родинке на шее, полагая, что все окружающие обращают внимание только на это).
Ипохондрическое расстройство, заключающееся в непрерывном тревожном поиске у себя симптомов опасных заболеваний (которые всегда находятся).
Фантомная беременность — навязчивое состояние, возникающее у женщин чаще всего на фоне сильного желания забеременеть.
Социофобия — больной исходит из уверенности, что все вокруг обращают внимание только на него и это внимание непременно осуждающее.
Характеры склонные к сверхценным идеям.
Психиатры считают, что есть несколько вполне определенных складов характера (акцентуаций), которые наиболее подвержены навязчивым идеям.
К ним относятся шизоидный и параноидный склады характера. Шизоидным личностям вообще свойственно увлекаться новыми и необычными идеями, и это увлечение порой доходит до психической паталогии. Что же касается параноидального склада, то эти люди, как правило, чрезмерно озабочены различными событиями, которые теоретически могут иметь для них неблагоприятные последствия, на этой почве и развиваются состояния, связанные с навязчивыми фобиями. Конечно, это вовсе не значит, что люди такого типа непременно станут одержимы навязчивыми идеями, данные типы характеров лишь больше других склонны к этому типу психических расстройств.
Нужно ли лечить людей одержимых сверхценной идеей?
Хороший вопрос — нужно ли обязательно лечить человека со сверхценными идеями? И почему мы вообще стараемся лечить психические расстройства, если в большинстве случаев их носители не представляют общественной опасности?
Поводом для того, чтобы лечить человека от психического заболевания, может быть либо его желание, либо очень редкие случаи, когда такие больные представляют реальную опасность для самих себя или для общества. Конечно, подобные симптомы почти всегда представляют определенные неудобства для ближайшего окружения человека, однако это не повод и никогда не должно быть поводом для принятии решения о лечении, если в его основе не лежит желание самого больного.
Приносят ли одержимости вред или пользу?
Когда мы говорим об одержимости идеей, как о болезни, то порой забываем, что под этим флагом люди способны сделать и немало хорошего. Так, если мы обратимся к истории науки, то редкие большие открытия обошлись без элементов одержимости. То же самое можно сказать и про многие гениальные произведения искусства и литературы, географические открытия, изобретения, духовные озарения.
Однако история знает и немало случаев, когда во имя таких идей творились преступления, сегодня можно вспомнить про радикальные религиозные направления, политические партии крайнего толка, массовые проявления истерии, которые почти всегда основаны на таких идеях (вспомним гитлеровскую Германию, сталинскую Россию или движение хунвэйбинов в Китае).
Конечно, как и почти любая другая вещь в этом мире, сверхценная идея не может рассматриваться в какой то одной однозначной плоскости, однако вопрос о том приносит ли она вред или благо очевидно стоит рассматривать с двух точек зрения — с точки зрения самого человека (страдает ли он от своей одержимости или для него это подарок судьбы) и с точки зрения общества (полезно это или вредно для окружающих).
Сверхценные идеи – это довольно характерное явление для человеческого общества, и они определенно играют важную роль в культуре и истории. Что касается взгляда на это явление, как на болезненные проявления психики, то следует всегда помнить о двух вещах:
— понятие психологической нормы всегда было и будет социально субъективно, точно так же и критерии психологических отклонений всегда будут отличаться довольно размытыми границами. Это значит, что определить, в какой момент заканчивается «норма» и начинается заболевание, всегда будет непросто. И реальность сегодня такова, что зачастую критерии оценки психологических отклонений определяют не только врачи психиатры, но и господствующие в данном обществе социальные стереотипы.
— границы самого заболевания должны определяться врачами психиатрами, а решение о лечении заболевания должен принимать только сам пациент – конечно, при условии, что он не представляет опасности для себя или окружающих.
На сегодняшний день не существует определенного метода лечения навязчивых состояний, и методы воздействия на пациентов выбираются, исходя из типа и степени расстройства. Это может быть психотерапия, а в особенно ярко выраженных случаях применяются антидепрессанты и антипсихотики.
