Дом на берегу тихой Карповки служил жилищем советской элиты. В нем были оборудованы комфортабельные квартиры «улучшенного типа» от трех до шести комнат, некоторые - в двух уровнях. В глубине открытой галереи размещались детские учреждения. Двор обнесен бетонной решеткой и связан проходной лоджией с небольшим садом. Дом приподнят на площадку-террасу, чтобы обезопасить нижний этаж от наводнений. Многоплановая композиция, воспринимаемая в разных ракурсах, активно взаимосвязана с окружающем пространством. Это здание - одно из лучших произведений Евгения Левинсона и Игоря Фомина, блестящий образец позднего конструктивизма, наделенный повышенной пластической выразительностью и рафинированной прорисовкой форм. Здесь ярко проявились черты завершающей стадии стиля, овеянной духом экспрессионизма и получившей отпечаток ар деко. Динамичная игра объемов, контрасты криволинейных и прямоугольных частей, противопоставление легкой нижней галереи тяжелому верхнему массиву, чередование ровных поверх.. Дом на берегу тихой Карповки служил жилищем советской элиты. В нем были оборудованы комфортабельные квартиры «улучшенного типа» от трех до шести комнат, некоторые - в двух уровнях. В глубине открытой галереи размещались детские учреждения. Двор обнесен бетонной решеткой и связан проходной лоджией с небольшим садом. Дом приподнят на площадку-террасу, чтобы обезопасить нижний этаж от наводнений. Многоплановая композиция, воспринимаемая в разных ракурсах, активно взаимосвязана с окружающем пространством.
Это здание - одно из лучших произведений Евгения Левинсона и Игоря Фомина, блестящий образец позднего конструктивизма, наделенный повышенной пластической выразительностью и рафинированной прорисовкой форм. Здесь ярко проявились черты завершающей стадии стиля, овеянной духом экспрессионизма и получившей отпечаток ар деко.
Динамичная игра объемов, контрасты криволинейных и прямоугольных частей, противопоставление легкой нижней галереи тяжелому верхнему массиву, чередование ровных поверхностей и глубоких впадин, выступающие клиньями висячие углы и парящие наружные лестницы - во всем этом проступает тенденция к нарочитой формальной остроте. Изощренность рисунка всех фасадов, включая дворовые, отвечала элитному статусу дома.
Дугообразный центральный корпус фланкируют торцы прямоугольных боковых крыльев, отходящих под разными углами вглубь участка. Упругий изгиб этого корпуса зеркально отражает излучину Карповки и вторит эхом скругленной части расположенного рядом здания завода «Полиграфмаш» (пр. Медиков, д. 5). Вогнутая форма дома Ленсовета позволила увеличить длину его южного фасада, который, словно солнечная батарея, аккумулирует свет и тепло. Второй этаж вырезан из общего массива и заменен прогулочной галереей с круглыми железобетонными столбами, несущими груз вышележащих этажей. Воздушная прозрачность этого яруса подчеркнута остеклением находившихся здесь помещений детской группы.
Над галереей вклиниваются в пространство острые углы главного корпуса. Динамический момент усиливают наружные железобетонные лестницы, взбегающие на галерею. На лицевом фасаде они огибают террасу и вырываются в стороны консольными площадками.
Неповторимый эффект производят две лестницы ломаных очертаний, поставленные свободно, без опор, внутри двора. Они рассекают воздух, поднимаясь от земли будто самопроизвольными упругими толчками.
Сам Е. А. Левинсон называл этот архитектурный фокус «наглядной пропагандой» пластических свойств железобетона, но признавал его практическую нецелесообразность в условиях северного климата. Центр здания прорывается высоким тройным проездом. Подобные прямоугольные проезды с несущими столбами стали уже отработанным приемом ленинградского конструктивизма, более того, аналогичное решение было использовано для входной лоджии соседнего здания завода «Полиграфмаш» (пр. Медиков, д. 5). Но в доме Ленсовета стройные высокие пилоны облицованы для солидности серым полированным гранитом. Продолжая ряд опор галереи, эти пилоны довершают тему «дома на столбах». Глубинную перспективу проезда замыкает уютный бетонный павильон во дворе.
Вертикальные ряды лоджий создают крупный ритм главного фасада (верхние проемы были сквозными и относились к соляриям). Могучий разворот центральной части здания сдерживают статичные боковые крылья с горизонтальными лоджиями на торцах. Все фасады, покрытые цементной штукатуркой с мраморной крошкой, расшиты под каменные блоки.
Такая декоративная обработка показывает готовность позднего конструктивизма облачаться в классицистические драпировки. В этом видится симптом назре-вающего возврата к освоению классицистического языка.
г. Санкт-Петербург. 1-й жилой дом Ленсовета (1932-1934). Набережная реки Карповки, 13.
В прошлые выходные я посетил с рабочей поездкой город на Неве. Времени было очень мало и мне удалось на несколько минут проездом остановиться возле самого любимого моего здания эпохи советского Ленинграда.
Оригинал взят у romodin
в Первый жилой дом Ленсовета:
Дополнен планировкой 2-го этажа 2-х уровневой квартиры и планом шестикомнатной квартиры.
Первый жилой дом Ленсовета (Ленинградский городской Совет народных депутатов) на набережной Карповки был создан для номенклатурных, творческих и научных работников города. Он стоит особняком в ряду массового жилья, которое возводилось в Ленинграде в те годы. Его отличает замечательная проработка фасадов, а также отличное качество производства строительных работ и их исключительная добротность по сравнению с другими зданиями того же времени.
Здание было спроектировано архитекторами Евгением Адольфовичем Левинсоном и Иваном Ивановичем Фоминым в 1931 году и построено между 1932-1934 годами. Композиция дома построена на противопоставлении 3-х основных объёмов: центрального, вогнутого, и 2-х прямоугольных боковых, поставленных несимметрично. Над террасой проходит открытая галерея на лёгких круглых столбах, в глубине её расположены детские учреждения со сплошной стеклянной стеной. Вогнутый фасад ориентирован на набережную реки. Изначально по оси дома предполагалось перекинуть мостик над рекой, который соединил бы не только физически, но и зрительно жилой дом с Дворцом культуры промкооперации (ДК имени Ленсовета) на Каменноостровском проспекте.
1. Макет дома. Вид со стороны набережной.
2. Макет дома. Вид со стороны двора.
3. Вид дома в 1930-х годах. Набережная Карповки еще не "обрамлена" гранитом.
В доме 76 квартир от 2-х до 4-х комнат. 4-комнатные квартиры - 2-этажные с дубовыми лестницами. Часть квартир, помимо меблировки кухонь, имела в жилых комнатах встроенную мебель из полированного ореха. Все комнаты были оборудованы встроенными шкафами. Все квартиры имели комнаты для прислуги, т.к. дом заселялся отнюдь не простыми жильцами. Среди жильцов этого дома были Петр Георгиевич Лазутин (секретарь Ленинградского ОК/ГК ВКП(б) и председатель горисполкома) и Юрий Михайлович Юрьев (народный артист СССР). Многие из жильцов этого дома были репрессированы.
4. Планировка первого уровня двухкомнатной квартиры.
1 - cпальня, 2 - комната домработницы, 3 - передняя, 4 - столовая, 5 - кабинет.
5. Кабинет. Отделка ореховым деревом.
6. Кабинет. Справа оставлено место для встроенного дивана.
Также в проекте была запланирована механическая прачечная, парикмахерская и магазин.
Авторы проекта удачно решили задачу с организацией территории вокруг дома. Со стороны главного фасада сделаны подпорные стенки с гранитными лавочками и вазами. А центральная площадка украшена великолепным фонтаном.
7. План территории и первого этажа дома.
8. Фонтан возле дома. Обратите внимание на дизайн светильников (отмечены красной стрелкой).
9. Арка.
10. Внутренний двор и дореволюционная мачта фонаря (слева).
Двор дома также был профессионально проработан в деталях. Он огорожен от улицы Литераторов полупрозрачной каменной оградой, в которую была встроена трансформаторная будка и сборная камера для мусора вдоль проезжей части улицы. Со стороны двора это строение было превращено в беседку.
В северо-западной стороне участка был организован теннисный корт, от которого вела лестница на лоджию 2-го этажа дома.
А теперь современные фотографии дома, которые мне удалось сделать в прошлый визит:
11. Вид дома со стороны набережной.
12. Фасад дома вдоль Карповки.
13. Галерея второго этажа.
14. Балконы бокового фасада.
15. Ограда балкона.
16. Фрагмент бокового фасада с так называемой "штрабой".
17. Штраба вдоль стен.
18. Окна-иллюминаторы вдоль первого этажа бокового фасада.
19. Угловое решение боковых крыльев.
20. Ленточные угловые окна.
21. Интересное ступенчатое решение окон лестничных клеток.
22. Кронштейн для вертикального озеленения. Как всё это должно выглядеть - можно увидеть .
23. Балконы северо-западного фасада.
24. Ниша в арке.
25. Дворовый фасад с эффектными безопорными конструкциями лестниц.
26. Лестница.
27. Так в журнале "Архитектура СССР" (№3, 1936) эта лестница
в статье Юнгера "Жилой дом Ленинградского Совета" (с.25) подверглась критике.
28. Эффектное решение галереи второго этажа.
29. Лестницы всех крыльев имеют разное архитектурное решение.
30. Парные окна лестниц.
31. Каменная ограда вдоль улицы Литераторов.
32. Вид павильона-беседки со стороны двора.
Со стороны улицы это сооружение выполняет роль трансформаторной будки и сборной камеры для мусора.
33. Старая дореволюционная фонарная опора. Её можно увидеть выше на фото №10.
34. Подпорная стенка с лавочками вдоль тротуара проезжей части набережной.
37. Гранитная ваза на подпорной стенке.
38. Изображение футболиста на вазе.
39. Угловая скамейка у входа на теннисный корт.
40. Скамейки на верхней террасе. Вдали видно современное здание
Писательница о детстве в доме Ленсовета и Ленинграде 50-х.
Известная писательница родилась и выросла в знаменитом первом доме Ленсовета на набережной Карповки, 13. Внучке Алексея Толстого повезло по счастливой случайности поселиться в квартире, которую строили для революционера Сергея Кирова. О том, как выглядел в далекие 50-е годы Аптекарский остров и как жилось в таком знаменитом доме, писательница вспоминала на творческой встрече. «Карповка» собрала самые интересные моменты.
Дом Ленсовета построили в начале 30-х годов для партийной элиты Петербурга в стиле конструктивизм. В нем было 76 квартир от двух до шести комнат. В то время как большинство петербуржцев жили в бараках, квартиры оборудовали ванными комнатами и встроенной мебелью. Некоторые были двухэтажными с дубовыми лестницами.
Про квартиру Кирова
Папа и мама жили в квартире номер 19, где родились мои братья, сестры и я. Когда детей стало четверо, папа отправился просить переселить нас в жилплощадь побольше, а точнее в пустовавшую соседнюю квартиру 13. Начальник, к которому пришел мой отец, встретил его в страшной панике. Оказалось, на то же место претендовали два очень важных начальника. Отказать одному в пользу другого – означало для чиновника потерять место и даже голову. И мой папа со своей просьбой оказался очень кстати. Ему тут же отдали ключи и посоветовали срочно переносить в квартиру чемоданы – в то время таким образом ее можно было застолбить. Так мы оказались в квартире 13 дома номер 13. Позже выяснилось, что ее готовили для Сергея Кирова, однако до вселения он не дожил.
Про Аптекарский остров
В моем детстве Аптекарский остров был глубоким загородом. Наш дом окружала полулесная глухомань, из которой однажды вышел лось. У нас даже был любительский фильм – когда мы увидели зверя из окна, папа побежал снимать его на камеру. Вокруг дома ходил трамвай, который страшно гремел на повороте. Мост через Карповку был деревянным, и мы с сестрой мечтали, чтобы его передвинули поближе к нам и было удобнее ходить в садик. Бог услышал наши молитвы, но мост не донес – сдвинули его всего на одну улицу. Набережной же не было вовсе. Вместо нее лежали плиты из бетона или известняка.
В окрестностях располагалась старая заброшенная усадьба, через которую я ходила в 67-ю школу. Там был странный сад с лавками в одну доску. От поместья остались только ворота, а точнее столбы, которые когда-то их держали. И тропинка от них шла буквой Г. Как я потом выяснила в книге Молоховец, такую форму дорожка имела, чтобы не дуло сторожу, сидящему тут же в будке. И не было уже ни самого сторожа, ни будки, ни усадьбы, которую он охранял, а тропка осталась.
Про школу
Оттепель пришла в нашу школу резко, почти в один день. Изначально отношение к детям было почти военное. На переменах мы могли ходить парами по «рекреации» по прямоугольной траектории, никаких хаотичных передвижений. Однажды меня вывели в центр зала и поставили в позорный строй перед всеми за то, что у меня был красный бант, а не черный или коричневый. Была бы я постарше, заявила бы: «Вам что, не нравится революционный красный бант?!»
У нас была такая неприятная учительница, которая всегда носила прилизанные на пробор волосы и две тоненьких косы, уложенных кольцом. И вдруг она пришла в школу со здоровенной бабеттой на голове (прическа с большим начесом - прим. ред.) Тогда мы поняли, что скоро все изменится.
Про хрущевское время
Кукуруза была тогда везде. В виде початков продавали елочные игрушки, про нее снимали мультфильмы и писали детские книги. Мне до сих пор кажется, что тогда она была вкуснее. Я очень любила есть ее прямо из банки. Детское воспоминание – как у живописных ворот нашего дома раздавали муку. Все улицы были белые от нее, как будто их замело снегом.
Дом начал лопаться еще во время войны, и уже тогда его красивости выглядели очень потрепанными. Сейчас там все еще хуже. Квартиру нашу мы продали, и бедные люди, которые решились ее купить, бесконечно делают в ней ремонт. Смотреть на него без слез нельзя.
Модерновые доходные дома, сталинские высотки, дома-коммуны и многоэтажки 1970-х годов - не просто жилые здания, а настоящие городские символы. В рубрике « » The Village рассказывает о самых известных и необычных домах двух столиц и их обитателях. В новом выпуске мы узнали у художника Александра Морозова, как устроена жизнь в доме Ленсовета на Карповке. А член Топонимической комиссии Петербурга Алексей Ерофеев рассказал, почему это его любимое здание в городе.
Фотографии
Дима Цыренщиков
Алексей Ерофеев
журналист, краевед, член Топонимической комиссии Санкт-Петербурга
«Дом был построен в начале 1930-х годов в излучине Карповки. Это индивидуальный проект, который создали архитекторы Евгений Левинсон и Игорь Фомин. Более таких домов нет: он так же уникален, как и большинство зданий в исторической части Петербурга.
Это один из моих самых любимых домов. Если мысленно разделить Петербург на архитектурные фрагменты - эпоху петровского и елизаветинского барокко, классицизм, ампир, эклектику и так далее - то окажется, что первый жилой дом Ленсовета - самый красивый в городе из числа послевоенных построек.
Времена строительства дома были непростые - после Первой мировой, гражданской войн, после революции. До 1925 года в Петрограде и Ленинграде почти ничего не строили: было не до этого. И только когда страна более-менее выкарабкалась, вновь стали открываться заводы, стали возводить дома для рабочих. Около Нарвских ворот построили Тракторную улицу - одну из первых новых улиц в Советском Союзе. В Невском районе появилась улица Ткачей. Началось строительство домов эпохи конструктивизма.
За границей тоже строили подобные дома, и тоже, мягко говоря, не из очень хорошего материала. Но в силу того, что в СССР было победнее, многие такие здания дожили до наших дней, а вот в Европе почти всё реконструировали. В России же конструктивистские дома стали памятниками, и в первую очередь дом Ленсовета.
Здание строили по улучшенному проекту: формально все были равны, но на практике дом предполагал проживание непростых граждан. Он в высшей степени функционален, там мало лишних украшений, которые допускают классицизм или барокко. Я был в нескольких квартирах в доме Ленсовета и не видел там помещений для прислуги, но допускаю, что они существуют. Первые жильцы - депутаты и работники Смольного - были заняты работой, на бытовые вещи времени не хватало. Хотя некоторые из них и сами кое-что делали. Если вы сходите в мемориальную квартиру Сергея Мироновича Кирова (находится в доме на Каменноостровском проспекте, 26–28. - Прим. ред.) , то увидите массу любопытного. У него, конечно, была прислуга, но он частенько сам чистил сапоги, а на вопрос, зачем, отвечал: «Да я такую малость сам сделаю».
Представить Петроградскую сторону без этого дома уже сложно. Когда я иду от «Петроградской» к Силину мосту или по Большому проспекту в сторону Медиков, вижу этот дом - и всегда сердце радуется».
Двухкомнатная квартира
63 м 2
Четырёхкомнатная квартира
101 м 2
Шестикомнатная квартира
176 м 2
АЛЕКСАНДР МОРОЗОВ, ХУДОЖНИК: Мы переехали в дом Ленсовета пять лет назад, а до этого жили на улице Чайковского, недалеко от Летнего сада. Разница есть: на Петроградской стороне аура отличается от «материкового» Петербурга. Многие мои друзья-«почвенники» считают, что Петроградка - главный район города. У меня двойственные ощущения от этого места. В какой-то момент оно даже начинает напрягать: здесь другая энергия, беспокойная - появляется много офисов, трафик становится более выраженным. Из-за этого возникает чувство, будто ты находишься в гостях. Раньше Петроградская сторона была прекрасна своей «провинциальностью», но сейчас это ощущение, наверное, осталось только в Коломне.
С профессиональной точки зрения дом Ленсовета - очень хорошая архитектура. Кроме того, мне интересен сам конструктивизм как проект: нравится безумная идея о том, что люди могут жить в коммуне. Причём понятно, что это утопия. В то же время дом - ближе к ар-деко: есть тема элиты, вертикали власти. Таких домов много в Германии - они появляются с 1934 года, выстроены в тоталитарном помпезном стиле. Известно, что Левинсон потом много строил в стиле неоклассицизма; скажем, станция «Автово» - это его проект. Ну а Фомин - архитектор с умом проектировщика: для него были более важны эргономика, функциональность, нежели эстетика.
Если посмотреть на дом глазами обывателя, станет ясно, что жить здесь может быть трудно. В доме Ленсовета очень плохие инженерные сети. Это вообще присуще зданиям 1930-х годов: архитектура красивая, но построено так себе. Когда я прихожу к коммунальщикам и они спрашивают номер дома, я отвечаю: «Набережная Карповки, 13». Они реагируют: «Так бы сразу и сказали!» Для них этот дом очень проблемный: здесь постоянно прорывает трубы, скачет электричество (последнее, понятно, плохо для владельцев дорогих компьютеров).
В народе дом считается непростым: цифра 13, какая-то мистика. И есть почва для домыслов. Например, известно, что когда в 2000-е годы укрепляли фундамент - а почва тут не очень хорошая, дом немного гуляет - рабочие обнаружили гранитные плиты, на одной из которых было выгравировано «Максим Уваров, год рождения 1777». Вроде бы здесь была территория монастыря и кладбище. Говорят ещё, что в доме был большой процент самоубийств.
В доме Ленсовета жили известные люди. Например, поговаривали, что одну из квартир строили для любовницы Кирова. Достоверно известно, что здесь жила семья Алексея Толстого, тут выросла Татьяна Толстая. Насколько мне известно, сейчас эта квартира продана, там живёт другая семья. Пару лет назад я наблюдал, как оттуда спускали ящики с первым изданием «Буратино». Что-то вывезли Толстые, а часть, наверное, отправили на помойку. В нашей же квартире когда-то жил капитан Балтийского пароходства Будылкин: он в те времена имел счастливую возможность ходить в загранку, плавал на Кубу и в Америку. Наша соседка - известный астролог Ландра, у неё тут рядом офис у метро.
Высота потолков
3,2 м
Санузел
раздельный
Площадь кухни
14 м 2
В отличие от настоящих конструктивистских проектов, этот дом - пример здания для частной жизни. Но и здесь важна идея паноптикона - идеальный образ тюрьмы, здание, в котором можно за всеми следить. Многие конструктивистские здания спроектированы так, что вы всегда можете наблюдать за соседом. С одной стороны, это демократично: вы вроде как должны общаться и, согласно концепции сегодняшнего урбанизма сообщества, обязаны дружить. Но в реальности эти сообщества просто стучали друг на друга. Свобода обернулась репрессиями. Этот парадокс и выражен в архитектуре.
Сейчас здесь очень активное комьюнити. Мы закрыли ворота (но попасть во двор по-прежнему легко - со стороны детского сада), поставили кодовые замки. Есть инициативная группа жильцов, которая занимается разнообразными вопросами - например, о реставрации дома. Все памятники бетонной архитектуры в нашем климате пребывают в плохом состоянии и нуждаются в качественном ремонте. В нашем случае получилось нехорошо: несколько лет назад тендер на ремонт выиграла какая-то компания. Зимой во дворе возник деревянный вагончик, как у Ильи Кабакова. Был жуткий мороз - февраль месяц. И бедные таджики пытались вести ремонтные работы. Выглядело это дико. В мороз они замешивали бетон, что-то крепили... Естественно, всё обваливалось. И сейчас, если присмотреться, можно заметить дыры на фасаде. В общем, инициативная группа пытается довести эту историю до суда, но насколько это реально, я не знаю.
Бывают и казусы другого рода. На днях к нам обратился один местный жилец. Он выкупил помещение в цокольном этаже. И уже после покупки выяснил, что в это помещение нет входа. А просто так сделать вход невозможно. В общем, он ходил, собирал подписи - хочет добиться своего, опять же, через суд.
Все квартиры в доме разные. Тут вообще всё разное, даже парадные, окна, элементы декора. Квартиры есть и двухкомнатные, и шестикомнатные, а есть даже двухуровневые - там дубовые лестницы, роскошные. Фасад с колоннами очень интересный - эдакая игра в Корбюзье. Странная идея по тем временам. Да и вообще дом странноват: он спроектирован как будто не для нашего климата. Так, на крыше предполагался солярий. Сейчас туда сложно выйти, так как несколько лет назад в левом крыле произошёл пожар и выход на крышу закрыли. А раньше туда часто вылезали парочки: пива попить, покурить чего-нибудь, на скейтах покататься. В целом дом сделан так, как будто в городе вот-вот наступит сильное потепление.
Во дворе у нас очень хорошо. Молодые ребята занимаются скейтингом и джампингом: здесь есть где полазить, отработать прыжки. По вечерам же собираются разные компании, поэтому у инициативной группы постоянно возникают новые идеи по поводу безопасности - например, посадить вахтёра. Мне же кажется, что это лишнее: достаточно того, чтобы участковый проходил через двор.
Люди здесь выгуливают собак, их очень много. Как и других животных: например, в подвале живут коты - их все подкармливают. Это очень камерный дом, все друг с другом здороваются, и нет такого, чтобы кто-то был сильно кем-то недоволен.
Дом очень классно спроектирован относительно солнца: оно только заглядывает в окна, не засвечивая. И у нас есть свой «Стоунхендж»: небольшие круглые отверстия на крыше - в день летнего солнцестояния светило как бы проходит через них. Когда обращаешь внимание на такие детали, понимаешь, что дом очень качественно продуман. В отличие от новой архитектуры, в которой вообще нет мысли: она не учитывает ландшафт, природу. Хотя недостатки есть и в местоположении дома Ленсовета. Главным образом телебашня с её безумной подсветкой. Сейчас, слава богу, убрали стробоскопы, а раньше луч мог бить напрямую в окно. Кроме того... вы знаете, я не верю в то, что некие излучения как-то влияют на психическую жизнь, это псевдонаучно. И тем не менее иногда в голове откуда-то возникают образы телеведущих - притом что мы вообще не смотрим телевизор.
